[spleanitslife]

ошибки правила Aevian, которая нынче известна, как  Чёрный Ватаняр. за что ей мимими и всякое такое. и спасибо за ют!

дисней

Иногда Джек жалеет, что подобрал её в той бухте.
Помощник его гундит постоянно, что женщине на корабле не место - хотя этой уж наверняка нигде не место. Готовить не умеет, от морской рыбы её тошнит, ну, хоть палубу драить научилась, и то слава ветру. Сейчас с тряпкой живо так ползает возле капитанского мостика, выстукивает рукой какой-то мотив привязчивый, и всегда настукивает, шваброй там, босой пяткой, пальцами по борту тарабанит. Откуда только у немой такая тяга к пению. Джек сначала решил, что ей язык вырезали или что-то такое. Но практика показала, что язык у неё на месте. Просто будто вырвали голос из груди, потому как порой забудется и начнёт что-то вроде говорить, рот открывается-закрывается, как у рыбы, а потом такое отчаяние в глазах.
Джек как-то пробовал выудить из неё что-нибудь: историю, что ли, какую, как оно так получилось. Красивая девка же, волосы просто закату на зависть, глазищи огромные, синие, как вода на глубине, и фигурой вышла. Джек, в общем, мог много небылиц рассказать из своей жизни, а вот её историю так и не уловил: она махала руками, будто плавала, вроде про принца что-то объясняла и осьминога какого-то, но Джек сам рукой махнул. Пусть такая будет. С тайной. Иногда, когда она спит в его каюте - волосы разметались, кровавыми вихрами переплелись на белоснежной коже - Джек пьёт ром, смотрит на тонкое лицо и представляет, что она, наверное, дочь самого морского царя. И вот когда он найдёт её, то за хорошее отношение Джеку что-нибудь да перепадёт.
Иногда он даже сам в это верит, когда видит, как она ныряет под воду, как ластятся к ней дельфины. А иногда - ну просто глупая девка, красивая, да и хватит с неё. Джек усаживается на лестнице, ведущей на ют, поближе к тому месту, где она драит пол. Она ему улыбается.
- Знаешь легенду о морском царе? - вдруг говорит Джек, глядя, как она выжимает тряпку.
Синева морских глубин смотрит внимательно с лица девушки. Бездна смотрит на тебя, Джек. Она кивает серьёзно, и даже губу закусила.
- У царя семь дочерей было, - Джек достаёт бутылку, которую как-то спрятал в тайнике в ступеньках. Раньше он там золото прятал, но, Гиббс говорит, пропил давно. - Пели все, ну сирены же, уши у людей вяли, а у моряков так всякая воля пропадала. Всех по именам не помню. Но в легенде вообще речь о самой младшей. Вот у неё был голос, слаще рома. Хотя нет, что я несу. В общем, крыша ехала у людей. Почище гипноза. Да и красотка была ко всему. Слушаешь меня? На тебя, наверное, похожа.
Девушка вдруг взялась усердно натирать пол тряпкой, голову опустила, спряталась за кровавым занавесом волос.
- Сгубила младшая дочь до черта пиратов. И моряков. Даже принц, по-моему, там был у неё в списке. Только в принца этого морская ведьма была влюблена, и она наказала младшую дочь Тритона. Отняла у неё голос. И оставила в мире людей, быть среди тех, кого она привыкла утаскивать на морское дно. А без голоса кого сейчас утащишь? Только если веслом по затылку. Но никакого изящества, смекаешь? Забыл только как ту русалку звали. А... Адель? А... а неважно.
Капитан Чёрной жемчужины делает ещё один глоток, и ром течёт по усам. А она пальцем водит по мокрой палубе, встаёт и уходит.
- Эй, ты чего, обиделась? Ну, может, не похожа! - кричит Джек. - Ты красивее! Той-то надо было голосом мужиков манить, а у тебя голоса-то и нет...
Джек встаёт, шатаясь, собирается пойти в трюм и поискать ещё рома. Вдруг запасы подходят к концу, а вдруг штиль, а вдруг подворовывает кто. У капитана Джека Воробья! Он икает, и хмурится, глядя на разводы, оставшиеся на деревянной палубе.
Джек обходит их, компас на поясе позвякивает, и бусы в волосах клацают, как зубы. Брови капитана хмурятся сильнее, потому что в разводах чётко читается выведенное аккуратным женским почерком:
“Ариэль”.