[spleanitslife]

как-то я писала на disney fest. на заявку очаровательной  seren:
"Анастасия". Дмитрий / Аня. АУ. Дмитрий нашел девушку, похожую на княжну, и отвез ее в Париж. Вернуться в Петербург богатым и услышать на площади песню, которую поет Аня.

этеншн. там есть маты. воу воу воу.

Как странно меняется город, когда у тебя в кармане есть деньги.
Дмитрий шагал по улице, и мир казался ему цветным, несмотря на хмурое небо. Дмитрию доступно в этом городе все. Любые удовольствия. Любые изыски. Он миллионер. Он богат. Да он всемогущ, черт побери!
Обмануть старуху было непросто. Дмитрий старался как мог, изворачивался, врал, очаровывал, играл.
Машка на княжну была похожа отчасти. Манеры у нее были отнюдь не княжеские. Они с Владимиром выбивали из нее заводские замашки с тройным усердием. Машка была заинтересована в том, чтобы оказаться той самой княжной Анастасией. Кому охота вкалывать на рыбоконсервном заводе?
— С утра до вечера по локоть в кишках. И воняет так, что волосы дыбом стоят. — Машка плюнула на пол. Дмитрий и Владимир переглянулись. Внешностью она, конечно, подходила идеально. А вот манеры.
Рыбой от нее и правда воняло, хоть плачь. Этот запах, как и жаргон, искоренять пришлось самыми первыми.
— А ведь в Париже-то небось все до обеду дрыхнуть, — просто заявляла Машка в поезде. Дмитрий потирал подбородок и поправлял ее. Когда они встретились с императрицей, не без препятствий, конечно, Машка ничуть не смутилась, выдала все как учили, пустила слезу, втиснула в руки сухой, но властной женщины шкатулку и запричитала о том, какие долгие и тоскливые ночи переживала она в сиротском приюте в обнимку с этой вот шкатулкой. Не рассказала только про свою настоящую мать, которая пила самогон, и отца, который пиздил Машку страшным боем, как ее соседка в восемь лет водила к врачу местному, который зафиксировал у нее перелом трех ребер. А так, ну вылитая Анастасия. Потерянная княжна.
Дмитрий забрал деньги. Владимир остался в Париже при Софье Станиславовне, которая звала себя нынче Софи и не отказывала себе во французский выпечке. И вот теперь... Дмитрий сунул руки поглубже в карманы пальто. Хотелось есть, и он предвкушал плотный ужин в самом модном ресторане Петербурга. И чтобы официант рядом стоял и натирал бокалы белой салфеткой. Дмитрий даже причмокнул от удовольствия. Он проходил через площадь, когда знакомый мотив заставил его сначала убавить шаг, а потом и вовсе остановиться.
Девушка была копией Машки. Точнее даже оригиналом, а Машка так... плохим дублем. Причем этого нельзя было объяснить словами, только вот если поставить их рядом. Разрез глаз помягче, цвет волос поярче, подбородок поострее, носик тоньше. И пела она приятным чистым голосом. Без хрипотцы. И слова выговаривала мягко, гладко, по-писанному.
А вообще она была одета в старое пальто, сапоги на ее ногах разваливались, а перед ней на брусчатке валялась грязноватая шапка в которой виднелась пара монет. У ног ее грелся тощий пес. И общее впечатление они производили очень печальное. Только осанка у девушки была царственная, и хоть пела она за гроши, подбородок был вздернут, будто на сцене театра оперы и балета стояла.
— Чего уставился? — она вдруг прервала песню и обратилась прямо к Дмитрию.
— А что, смотреть запрещено? — нагрубил он ей в ответ.
— Не запрещено, но если денег не кинешь, то скоро и смотреть не на что станет, — она поджала губы и потрепала пса по голове.
Дмитрий хмыкнул и пошел дальше. Он свернул в переулок, но девушка все не шла у него из головы. Что за напасть. Он уже дошел до ресторана, когда понял, что про себя напевает знакомый мотив. Дмитрий чертыхнулся и вспомнил грубость девушки.
«Тоже мне, принцесса,» — подумал он, и чертыхнулся еще раз.
— Тебя звать как? — Дмитрий запыхался, потому как бежал целую улицу. Боялся, что уйдет.
— А тебе какое дело? — она подбирала шапку, потому что уже вечерело, и прохожих становилось все меньше.
— Никакого, — честно признался Дмитрий.
— Аня, — ответила девушка.
— Анастасия? — глупо переспросил он.
— Просто Аня.
— Аня, ты есть хочешь? — Дмитрий вдруг понял все. Принцесса. Княжна.
— А по мне не видно? — рассмеялась она.
— Пойдем, — он взял ее под руку, но она вывернулась.
— А ты не извращенец? — глаза ее, синие, как у бабушки, как у отца, сделались подозрительными.
— Нет, я не извращенец. Я просто... — он снова взял ее под руку, чувствуя худобу, ощущая ее дрожь. — ... просто Дмитрий. Я хочу тебе помочь.
— Пушок. Мы идем ужинать! — Аня поманила пса.
— Собака не идет, — твердо возразил Дмитрий, поглядывая на псину.
— Пушок идет с нами, — также твердо возразила Аня.
«Будет непросто,» — подумал Дмитрий. — «Но зато честно».